Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.
Как убойно использовать адвокату силу своего оружия
Материал из m-17.info
ПРАВО / Право Украинской ССР / Отвод суду как оружие адвоката или как препятствие правосудию? /
Продолжение статьи «Отвод суду как оружие адвоката или как препятствие правосудию?»
В статье "Отвод суду как оружие адвоката или как препятствие правосудию?" мы говорили о том, как в уголовном процессе реализовать адвокату право на возражения и отвод суду, не будучи при этом заподозренным в создании препятствий правосудию и затягиванию дела.
Почему адвокат ДОЛЖЕН встать и обоснованно заявить судье отвод?
Вы думаете только потому, что судья умышленно не обеспечивает надлежащий высокий уровень судебного процесса в соответствии со статьей 260 УПК, заранее зная, что он должен это обеспечить, так как это входит в его обязанности?
И правильно думаете, потому что, согласно статье 7 Закона Украины «Об адвокатуре», адвокат ОБЯЗАН использовать все предусмотренные законом средства защиты прав и законных интересов своего подзащитного, в том числе фиксировать факты о том, что судья нарушил его права и права подзащитного.
Кам мы уже говорили, возражения в суде могут начинаться со слов «в соответствии со статьей 260 УПК Украины, председательствующий по делу обязан…». Дальше перечисляем обязанности, которые у него есть: «підтримувати високий рівень судового процесу, забезпечувати сторонам можливість реалізувати свої права…, усувати все, що не стосується справи…», кроме этого, не лишним будут слова из Присяги судьи «підкорюватися Законам и Конституции Украини».
Далее фиксируем внимание на нарушениях: «Сьогодні в судовому засіданні відбулося те і те, що відбулося всупереч Закону…» и последнее: «Я заперечую проти таких дій головуючого і прошу не порушувати права учасників судового процесу в подальшому».
Мы хотим лишь, чтобы факты нарушения судьей наших процессуальных прав были описаны, зафиксированы, а в конечном итоге при таких нарушениях, возможно, и приговор этого судьи будет признан незаконным.
Теперь, по просьбам читателей, продолжение темы о тонкостях и нюансах, а, возможно, и хитростях, одним словом - на войне как на войне.
Нюанс первый - законное требование качественной фиксации. Адвокат заявляет ходатайство проводить фиксацию процесса не только средствами суда, которые, не секрет, бывает невозможно воспроизвести, а научно-техническими средствами адвоката, учитывая, что такое право есть у адвоката в соответствии со статьей 6 закона Украины "Об адвокатуре".
К сожалению, в нарушение закона, большинство судей Украины не удовлетворяют ходатайства об использовании такого научно-технического средства адвоката, как видеокамера. Однако, обратите внимание, судья таким образом не удовлетворяет наше маленькое, но законное право, которое у нас, в принципе, нельзя отобрать.
Поэтому мы с чистой совестью встаем и заявляем наше первое возражение, потому что если судья сделал маленькое очевидное нарушение, то он легко сделает и большое. Возражение заявлено и зафиксировано. Что дальше?
После этого умный судья делает так: он начинает удовлетворять практически все наши ходатайства. Удовлетворяет нам ходатайство о видеофиксации, удовлетворяет нам ходатайство о лечении за пределами СИЗО, даже ходатайство об отправление религиозных обрядов в пределах следственного изолятора, об истребовании доказательств, о вызове свидетелей, именно тех, которых мы хотим. И потом у нас спрашивает: вы все? Еще есть ходатайства?
Мы говорим, конечно есть, меру пресечения изменить. Судья уходит в совещательную комнату и выносит определение о том, что не изменит нам меру пресечения.
Тогда мы опять заявляем: а теперь измените нам меру пресечения. Судья: а чего, я же уже рассмотрел этот вопрос. Ан, нет, не тут-то было, опять ходатайствуем потому, что мы ссылались тогда на 148 статью УПК, а теперь на 5-ю статью Конвеции 1950 года, то есть по другим основаниям. Судья снова уходит в совещательную комнату и выносит определение: отказать, потому что за это преступление предусмотрена санкция больше 3-х лет.
И вот тогда мы подаем еще одно ходатайство, догадались, какое? Об изменении меры пресечения на основании того, что наш подзащитный болеет, у него дети, и есть какие-то личные вопросы, которые могут свидетельствовать на его пользу. Судья опять уходит, и опять выносит решение о том, чтобы отказать. Соответственно, в следующий раз мы уже ничего сказать не можем, а если заявим, то судья нам откажет, и скажет, что мы занимаемся хулиганством.
В этот момент судья говорит: ну что, все? Можно начинать дело слушать? Мы говорим: можно. И входим в процесс. И вот, когда мы входим в процесс, то есть начинаем рассмотрение дела по сути, у нас тут же появляется еще больше возможностей и интересных нюансов, которые мы обязаны применить на пользу нашего подзащитного.
Следующая тонкость - как читать дело. Вот у нас есть уголовное дело. Много томов или мало - неважно. Главное в другом. Когда мы, защитники, можем считать, что прочли и поняли дело, полностью ознакомились с ним? Мы можем считать, что мы прочитали дело только тогда, когда мы составили для нашего подзащитного легенду. Легенда – это его показания, начиная от момента рождения и заканчивая судом. Как мы уже ранее говорили, верная легенда нашего подзащитного – это апогей работы адвоката, правильный путь к добру и справедливости.
Итак, когда и где наш подзащитный родился, где учился, где работал, где женился, чем занимался - это все очень важно для верной легенды, для эффективной защиты.
Поэтому, практически в 90% случаев мы ходатайствуем о том, что мы показания будем давать последними, после всех, но до оглашения материалов дела. Почему? Потому что мы хотим дать однозначно идеально правильные показания, которые наиболее полно защищают интересы нашего подзащитного.
Это важный нюанс. Поэтому мы материалы уголовного дела, все тома, читаем не для того, чтобы просто узнать суть обвинения, а для того, чтобы на основании тех фактических данных, которые есть в деле, составить нашему подзащитному верные показания в суде.
Если мы эти показания подзащитного в суде не составим заранее, то какой смысл вообще адвокату знакомился до суда с делом? Потому что, когда мы знакомимся с материалами дела, то мы обнаруживаем, что читать материалы дела нужно как минимум 3-4 раза. Первый раз мы читаем на логику процесса, то есть правильно ли указана логика, последовательность событий возбуждения уголовного дела, кто возбудил, как возбудил, почему возбудил, что сказал обвиняемый, что сказал свидетель, то есть логична ли вообще суть обвинения?
Потом, второй раз, мы читаем дело на формальные признаки, правильно ли составлены протоколы в деле, имеют ли они все необходимые данные, подписи, подписаны ли они лицами, которые имеют право брать обьяснения и показания, совпадает ли время фактическое допросов разных свидетелей одним и тем же лицом, совпадают ли другие данные, которые указываются в протоколе и являются обязательными. И только после этого мы уже переходим к третьему этапу, то есть к оценке тех фактических обстоятельств, которые имеются в деле.
И заканчивается это тем, что мы определяем, какие материалы мы будем считать правдивыми - такими, какие имели место быть на самом деле. Например, протокол осмотра места происшествия от 15-го числа. Мы определяем, что это действительно то место происшествия, мы понимаем, что протокол был составлен именно 15-го числа, в указанное время, компетентным лицом и так далее.
И если у нас нет никаких возражений, то мы считаем, что это доказательство мы будем использовать в показаниях и начинаем строить цепочку всех событий, вспоминая только о тех событиях, которые мы можем доказать.
Еще хитрость. Например, оглашение обвинительно заключения состоит из нескольких частей. Первое - это преамбула, что произошло, при каких обстоятельствах, потом основные доказательства, которые подтверждают предъявленное обвинение. И это логично. Соответственно, и наша позиция по делу должна быть точно такой же. Мы обязаны суду рассказать то, что мы считаем нужным, и при этом логично будет ссылаться на материалы дела, но вот незадача - у нас это не предусмотрено законом.
Из-за этого, когда начинаем ссылаться на материалы дела, судья говорит: материалы дела мы будем изучать отдельно, а вы, пожалуйста, говорите по сути – как воровал, как убегал, как прятал, зачем нам нужно знать, где вы родились, где вы учились и так далее?
Мы же, в этом случае, говорим: нет, мы хотим дать такие показания, которые будут верны и убедительны. Поэтому, каждый раз, когда даем суду какой-то факт, мы просим суд огласить такой-то лист дела, который как раз и подтверждает то утверждение, на которое мы ссылаемся.
Показания нашего подзащитного на суде – это не рассказ обвиняемого про белого бычка, а это, скажем прямо, апогей, наивысшая точка нашего способа доказывания невиновности и защиты нашего клиента.
Подзащитный показывает: я родился там-то, прошу огласить такой-то лист дела, где указаны данные свидетельства о рождении. Я учился в такой-то школе и имел такие-то отметки. Как это относится к делу?
Это субъективная сторона преступления, потому что, по нашей правильной легенде, наш подзащитный - очень хороший человек, хорошо учился в школе, в институте, имеет семью, детей и не мог беспричинно из хулиганских побуждений, скажем, зарезать человека или украсть.
Далее подзащитный продолжает: я считаю, что данные о моей школьной и студенческой жизни подтверждают указанную мной позицию - у меня не было и не могло быть субъективного умысла об убийстве человека. Я женился там-то, свидетельство о браке. Я находился на работе в таком-то месте, приказ о назначении на работу. Я выполнял такие-то функции, в связи с чем находился там, находился здесь. Должностная инструкция, должностные обязанности, показания свидетелей, которые подтверждают, что это действительно правда, потому что человек не мог уйти с рабочего места в рабочее время. Оглашение журнала ухода-прихода на работу.
Вот таким процессом должны идти показания нашего обвиняемого. Эти показания занимают, примерно, несколько дней и они приводят к тому, что судья изучает вместе с нами всю нашу версию защиты, как она есть, в самых главных ее точках. Свидетели к этому времени уже допрошены, показания их надо оглашать, зачитывать объяснения и прочее.
Итак, к моменту, когда мы закончим давать показания, в деле уже не останется ни одного момента, который бы мы не прояснили ни одного документа, который бы ми ни огласили. Почему? Потому что мы сразу дадим и наши показания, и нашу оценку материалов дела, которые мы огласили и, конечно, оценку органам следствия.
Всё. Только при такой стратегии мы можем прийти к ситуации, когда суд полностью, объективно и всесторонне исследовал дело, выявил в деле незаконно добытые доказательства, признал некоторые действия следователя незаконными. Теперь можем достойно отпустить судью в совещательную комнату, для того чтобы он постановил справедливое решение.
И немного об этике. Мы всем подзащитным однозначно говорим: мы не беремся Вас оправдать, мы не беремся Вас осудить, мы не беремся ни за что, кроме как за проведение полного и объективного судебного следствия. Больше ни за что мы не беремся. Если в процессе следствия не явятся свидетели, которые однозначно сделали бы Вам алиби, и напротив, если будут свидетели, которые покажут на Вас пальцем и скажут, что это сделали Вы, и если в деле есть вещественные доказательства, полученные законным путем, правильно исследованные и приобщенные к материалам дела, которые доказывают Вашу вину, то Вы виновны и наша основная миссия - это сказать о том, какая Ваша вина и предложить в суде покаяться, чтобы получить наиболее гуманное наказание.
И, наконец, самое важное. Есть хороший мужской тост "За безопасность и безотказность". Конечно, тост об автомобилях и женщинах, но я повторяю этот тост для адвокатов: за безопасность клиента и безотказность адвоката.
Мы никогда не призывали и не призываем надумывать причины или искать поводы для отвода судьи, членов суда либо прокурора. "Ибо каким судом судите, таким будете судимы" (Матф.7:1).
Мы только предупреждаем - заявление возражений и отводов весьма опасно для вашего психического и физического здоровья. Народная мудрость гласит: заставь дурака Богу молиться - он и лоб расшибет. Защитой должны заниматься профессионалы.
Игорь СТАРОКИЕВСКИЙ, адвокат (специально для Всеукраинского журнала конфликтных правовых ситуаций «Конфликты и законы»)
