Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

Материал из m-17.info

ПРАВО / Cовокупность правил поведения / Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву /

1

Обычно объект права рассматривается прежде всего как один из элементов гражданского правоотношения и исследуется, главным образом, в этом своем качестве. Издавна привлекая к себе внимание цивилистической теории, понятие объекта явилось одним из поводов для создания такого разнообразия теоретических концепций, что в буржуазной юридической литературе едва ли можно найти двух авторов, отстаивающих тождественные взгляды. Но если отвлечься от некоторых частностей, характеризующих различные точки зрения отдельных юристов, то можно было бы указать на ряд основных направлений, наметившихся в буржуазной юриспруденции в связи с разработкой проблемы объекта прав.

Наиболее широкое распространение получила теория множественности правовых объектов, сторонники которой полагают, что в качестве объектов прав могут выступать самые разнообразные явления не только внешнего, но и внутреннего мира человека, причем одним из таких объектов является прежде всего сам человек. [1] Как объект права человеческая личность фигурирует в этих теориях, наряду с вещами, промышленными предприятиями, продуктами духовного творчества и т. д.,[2] а иногда, систематизируя различные внешние и внутренние явления, подпадающие, по их мнению, под понятие правового объекта, некоторые авторы используют человеческую личность в качестве своеобразного классификационного критерия для подразделения различных видов объектов на явления, противостоящие человеку и совпадающие с понятием человеческой личности. [3] При этом характерно, что какое бы общее определение понятия объекта ни выдвигал тот или иной автор, придерживающийся теории множественности правовых объектов, все равно, рассматривается ли объект права как предмет правового господства, [4] как сила [5] или как благо, которым управомоченный овладевает при помощи предоставленного ему права, [6] — человеческая личность обычно подводится под это определение так же, как под него подводятся вещи, продукты духовного творчества, а иногда права и другие явления внешнего и даже внутреннего мира человека. Эти феодально-крепостнические тенденции буржуазной юридической науки, обнаружившие себя с наибольшей силой в немецкой доктрине пандектного права, [7] доводятся до край-

[1] См., например, Е. В е k k е r. System des heutigen Pandektenrechts, 1866, стр. 62

[2] См. L/Enneccerus, Kipp, Wolf, Lehrbuch des burgerlichen Rechts, т. I, ч. 1, 1926, стр. 167, 168.

[3] См. J. Baron, Pandekten, 1887. стр. 32.

[4] См. F. Regelsberger, цит. соч, стр. 358

[5] См. G. Puchta, Cursus der Instltutionen, 188!, стр. 32.

[6] См. К. К о s a k, Lehrbuch des deutschen burgeriichen Rechts, т. I, 1909, стр. 114.

[7] В связи с этим небезынтересно отметать, чnо русский юрист Н. Коркунов, который так же, как и Пухта, определяет объект права как силу, противостоящую и подчиняемую управомоченному, специально указывает, что силы человека лишь в известных пределах могут служить объектами прав, поскольку в ином случае в объект превратился бы человек в целом (Н. Коркунов, Лекции по общей теории права, 1907, стр. 154).

них пределов некоторыми авторами, утверждающими, что поскольку всякое право предполагает подчинение чужой личности власти управомоченного, постольку человек должен рассматриваться не как один из объектов, а как единственный объект всякого права. [1] Однако такая крайняя точка зрения, идущая вразрез с формальными установками буржуазного права на всеобщее равенство и общую правосубъектность граждан, не могла, естественно, получить официального признания и более или менее широкого распространения, тем более, что ее сторонники придавали ей лишь теоретическое значение, [2] относя практически к числу правовых объектов, наряду с человеческой личностью, другие явления внешнего мира.

В противовес теории множественности и одновременно с нею в буржуазной юриспруденции была выдвинута теория единого правового объекта, сторонники которой исходят из того, что в качестве объекта прав может выступать не все многообразие подчиненных человеку внешних явлений, а лишь их определенная и единая группа, на которую распространяется действие предоставленных личности субъективных прав. При этом одни авторы (главным образом те, которые допускают возможность установления правовых отношений не только между людьми, но также между человеком и вещью) утверждают, что таким единым и единственным объектом прав являются вещи, [3] тогда как другие авторы (главным образом те, которые допускают возможность установления правовых отношений только между людьми) считают, что единым и единственным объектом прав являются человеческие действия. [4]

Наряду с этими диаметрально-противоположными взглядами было предложено и своеобразное компромиссное решение вопроса, выраженное в признании значения правового объекта и за вещами и за человеческими действиями одновременно. [5] Наконец, некоторые авторы, подразделяя объекты прав на объекты первого и второго рода, считают, что поскольку права направляются прежде всего на человеческие действия, они и

[1] См. О. Gierke, Deutsches Pnvatrecht, т. I. 1895, стр. 269.

[2] См. там же.

[3] См., например, О. Wendt, Lehrbuch der Pandekten, 1888, стр. 15..

[4] См., например, Е. Roguin, La regle de droit, 1889, стр. 49 и сл.: А. Гольмстен, Учебник русского гражданского судопроизводства, 188», стр. 105; I. Kieruli, Theorie des gemeinan Civlhechts, 1839, стр. 308;

[5] См. R. Leonhard, Der allgemelne Teil de» BgB. 1900, стр. 147, а также Д. Гржим. Лекции по догме римского права, П. 1916, стр. 57.

должны рассматриваться как объекты первого рода, в одинаковой мере присущие всякому правовому отношению, тогда как вещи, на которые в свою очередь направляются эти действия, служат объектами второго рода и не являются обязательными элементами всякого правоотношения. [1]

Для нас не представляют интереса чисто догматические разногласия между представителями этих различных направлений буржуазной юриспруденции, наметившихся при разрешении вопроса об объекте прав. Но, независимо от их формального несовпадения, они обладают и известными социальными различиями, отражающими на себе некоторые общие тенденции, характерные для классовой буржуазной юридической науки в целом. Мы уже говорили о том, что теория объектной множественности причисляет к числу правовых объектов человеческую личность и тем самым продолжает в известном направлении линию феодально-крепостнической юриспруденции. Своеобразной реакцией на этот взгляд явилась теория действия, решительно противящаяся превращению человека в объект права, с одной стороны, а, с другой стороны, отрицающая возможность существования правовых отношений между человеком и вещами в поэтому противопоставляющая себя вещно-правовой теории объекта. Но и теория действия, рассматривающая человека как абстрактную личность, вне и независимо от окружающей ее социальной среды и общественно-исторической обстановки, не могла и не пыталась вскрыть классовой сущности общественных отношений, регулируемых нормами буржуазного права, а фетишизация этих отношений, настойчиво проводимая сторонниками вещно-правовой теории, еще более удаляет правовые отношения от их социального и классового основания, изображая способы юридического закрепления классовой эксплуатации в буржуазном обществе в виде способов юридического закрепления господства человека над вещами, независимо от общественной формы, в которой это господство осуществляется.

[1] См. Е. Вierling. цит. соч., стр. 239—273. Того же взгляда придерживается и Ф.Тарановский, Учебник энциклопедии права, 1917, стр. 155